![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Ехал на велосипеде; видел множество выкорчеванных древ, несколько мёртвых подстреленных зонтиков на тротуаре, одну ворону со сломанным крылом.
Почитал, по совету одного студента-теолога, о научном иммортализме, русском космизме, негэнтропии, о жемчужницах M. margaritifera, которые не стареют, а погибают из-за того, что слишком выросли, то есть всегда только в результате несчастного случая; о «запланированном ущербе» и «генах старения»; о лауреате Нобелевской премии физике Фейнмане, который сказал: «Если бы человек вздумал соорудить вечный двигатель, он столкнулся бы с запретом в виде физического закона. В отличие от этой ситуации в биологии нет закона, который утверждал бы обязательную конечность жизни каждого индивида». И ещё о некоторых вещах.
Нет, это как-то совсем не подходит. Это еще хуже, чем сейчас. Бессмертие как норма, смерть от несчастного случая как возможный катастрофический эксцесс — это еще унизительнее, чем стопроцентная смертность (об этом есть текст у Дениса Драгунского). Надо, чтобы смерти вообще не было как таковой. Не только от старости, но и от травмы, и даже от такой травмы, в результате которой полностью утрачивается генетическая и социальная и вся прочая информация о человеке. Надо, чтобы ничего полностью не утрачивалось. Ноль смерти, ноль. Новые свойства реальности. Мир восьмого дня недели. Приятно помечтать, но в результате всё окажется совсем иначе. А как? — об этом известно не больше, чем годовалому ребенку об оргазме.