(олег пащенко)

Многим не нравится, но кому нравится, тот силится понять — почему? «В лучших традициях философии глитч визуально утверждает, что мир вокруг человека не готов, мир делается каждую секунду личным присутствием, мир творится в процессе и человек непосредственно участвует в творении»; а также: «глитч-арт – здесь приобретает двойной эстетический смысл как искусство. Во-первых – это символ нашего прошлого. Школы, которую мы прошли, когда учились создавать цифровые системы... Во-вторых – это символ Трансгрессии сознания людей. Переход к восприятию себя и машин – осознание красоты цифрового кода и технологии... Вот он глитч-арт – маленькая приоткрытая ширма – разрыв настоящего в прошлое и будущее».

Ещё, возможно, это отражение глобальной компенсаторной тенденции: человечество заглянуло в свое «цифровое будущее», ясно увидело там технологическую сингулярность, полное размытие границ индивидуальности, уничтожение приватности, цифровое человекобожие, полную победу релятивизма и прочее — и ужаснулось: «не понесу!» И теперь полуосознанно начинает робкую войну, не войну даже, а протестное движение (в данном случае это как бы адресованный Молоху технологий и потребления стейтмент: дескать, мы уже готовы отказаться от потребления «качественной картинки», — а если что, откажемся и от потребления вообще как такового, и тогда тебе кирдык, и капитализму твоему кирдык). Появление мини-сериала «Черное зеркало», например, отражает ту же тенденцию. (Наверное.)


Glitch News

http://www.looo.ch/2012-01/736-cyberkitsch

( Сегодня, кажется, все уже притомились от прагматичного цинизма нулевых )

Подобно социальным волнениям, вдохновлявшим мир в 2011-м, киберкитч является ещё одним симптомом того, что у застоя нулевых – жидкий стул.

Jens Hesse
9 Portraits
2010
Oil on corduroy

У этих ребят острые черты, следы JPEG-компрессии в углах их ухмылок воспалены как герпес. Они темнолицы, витальны, фертильны; смотрят с прищуром, блестят золотыми зубами, один за другим исчезают под козырьком инструментальной панели браузера. Не изображения, а наброски образов эскизов изображений; стайка маленьких кровожадных знаков полностью скелетирует большое ленивое означаемое за несколько мгновений. Им нечего терять, кроме своего качества, но и то они уже потеряли¹. Семантически и аксиологически они равны примерно нулю за килобайт; но вот они пришли, разложили свои пожитки, развели костры, понастроили лачуг и заняли целый терабайт.

¹ Обнаружил, что с какого-то момента JPEG-артефакты не накапливаются: если файл один раз сохранить с Quality = 0, все последующие сохранения уже не могут испортить картинку. Как мы знаем, единожды умерший — бессмертен.

Не будет ни погромов, ни шествий — просто однажды мы проснёмся в мире, который принадлежит только им.


Thomas Ruff
jpeg ny02
2004
C-Print with Diasec

Материал по теме: Сергей Чикуёнок. Оптимизация JPEG (1, 2, 3)

И вот ещё интересная статья — Хито Штейерль. В защиту плохой картинки:

Плохие картинки — современные «проклятьем заклейменные» экрана, в том же смысле, в котором Фанон писал о «проклятых земли» (цитируя первую строку «Интернационала». — OS). Это дебрис аудиовизуальной продукции, мусор, выброшенный на берег цифровой экономики. Они свидетельствуют о насильственном перемещении, о переносе образов, об их ускоренном движении в порочных кругах аудиовизуального капитализма. Плохие картинки тащат по всей планете — как подарки, как трофеи, как товары или их изображения. Они разносят удовольствие или смертельную угрозу, теорию заговора или просто незаконно присвоенные пиксели, благородное сопротивление сильным или недостойное издевательство над слабым. Плохие картинки способны показать нам редкое, самоочевидное и немыслимое — если только нам удастся в них хоть что-то различить.

В одном фильме Вуди Аллена главный герой не в фокусе. Это не техническая проблема, но род болезни, которая его поразила: его образ вечно в тумане. Поскольку герой фильма — актер, это становится для него серьезным недостатком, и в результате он не может найти работу. Отсутствие резкости превращается в материальную проблему. Пребывание в фокусе здесь — признак класса, признак благополучия и привилегированного положения, а несфокусированность образа означает пониженный статус человека.

...Плохая картинка создает анонимную глобальную сеть, а также общую историю. Странствуя, она выстраивает отношения и союзы, провоцирует перевод (как хороший, так и плохой), создает новую аудиторию и новые дискуссии. Теряя в визуальной субстанции, она отвоевывает кое-какой политический удар и создает вокруг себя новую ауру. Эта аура основана уже не на вечности оригинала, но на переходности копии. Она уже не укоренена в классической общественной сфере (public sphere), которая представляет и поддерживает себя в рамках государственных или корпоративных структур, — она дрейфует на поверхности временного и неопределенного цифрового эфира. Из-под сводов кинотеатров ее выносит на новые, эфемерные экраны, сотканные из желаний рассеянных по всему свету зрителей.