жёсткий инсайд

Утверждается, что Предтеча и простил, и отмолил — и Ирода Антипу, царя галилейского, и Иродиаду со отроковицей Саломией, — и был первым, кто встретил их во Царствии. Иначе бы мы его не прославляли. Вот так. Просто так. В рамках общего жизненного дерзновения.

письмо во вчерашний день

Хотел только ещё сказать, что холодный шар в животе это худший лучший образ памяти смертной из того, что было (у разных авторов). Ave, Roma! Пропойте это вчера, лангольеры.

Страшное слово «земляк». Думается, что земляки это червяки (которых нечаянно рассекаешь тяжкою лопатой). Рассекомые и рассекомоядные.

тайный город

Наши (и ненаши) ребята — молодцы. И сделали шрифт. И дали шлем и дали меч. И нарисовали иллюстрации. И всё сверстали и поцмычили! И написали книги! И продают в магазинах (по моим предположениям)! И расширили читательскую аудиторию. И анонсировали на сайте Студии.

Я сделал вот что:



Остался вопрос — зачем? Ведь в аду нет героев.

развязывание узлов (фрагмент)

Простейшая радость: всё зачеркнуть, выйти вечером
на проспект, под небо, впервые за месяц закрытое тучами, —
наконец его можно потрогать, весомое, как царский виссон.
В кручёных громадинах туч предчувствуется проживающее
Божество. Проспект — Ленинский, место пересечения.

Вскачь по холодным асфальтам в сторону Тёплого Стана,
наблюдать за чернильными брызгами вран в акварели неба;
получать удивительное удовольствие от сгустившейся
материальности мира, нащупывать каждый звук
в прозрачном воздухе, в воздушном шелесте.

О судари вы мои, наступила осень, листья осыпались,
и всё теперь успокоится — вы одевайтесь теплее.
Шагать, шагать, радуясь жжению в сбитых ногах.
И в конце — закрывая глаза, полететь на небо,
не на небо, но по залихватской кривой над городом,
дыша, задремав. Испугаться, не полететь.

Испугавшись, не полетев, махнуть рукой и, прыгая
через позёмки, дойти пешком до дома минут за сорок,
войти в подъезд, взойти по лестнице, гладя стену.
Повернуть ключ дважды по часовой стрелке.

Сесть пред огромным и чистым окном,
любуясь на то, как редки летающие снежинки.
Как смеркается. Как кружение по циферблату,
круг за кругом, не то что выходит на финишную
прямую, но радиус устремился к нулю,
и в этой точке — Божественный зрак,
пронзительный свист, перемена мест
слагаемых, уменьшаемых и
вычитаемых. А там ещё есть
и зима — и другая
простейшая
радость.

1990—2008

P. S. Cейчас понял — я же тогда был ровно вдвое младше, чем теперь! экватор.

стучите, и откроют

Мне периодически кажется, что если сосредоточиться и очень сильно, резко и неожиданно ебануть кулаком в окружающее пустое пространство, то всё разобъётся и рухнет.

Amen++