аксиологическое, а не гносеологическое

на «православии-сегодня» ныне речь о вере как исполнение желаний
сегта отсегла себя зачем-то от жж

кстати вот ещё хорошая лекция Кураева:

«Верую, ибо абсурдно?» (1999)

там примерно о том же, о чём была попытка сказать здесь.
отличие состоит в том, что у Кураева получилось понятно и интересно.

«Тертуллиан этого не говорил», «доказательство Канта», история о проповеди в 11-м классе азербайджанской школы в Грузии и др.

P. S. хотелось бы ещё сообщить, что по состоянию на середину августа 2009 года я напоминаю себе изготовленный из сухой валерьянки манекен, внутри которого визжит и бьётся некий сильно встревоженный мммм клочок (сгусток?)

манекен который спокоен (ведь он — из валерьянки)
ничего не боится, ничто его не заботит и не травмирует.
а внутри сгусток и клочок.

подозрительно.

зубы грешников сокрушил еси

пишет zamorin:

Бросили на вену анестезию, он считал до двадцати одного, а потом увидел отца. Он все еще был старый, но как-то распрямился. Был как-то весел и даже развязан. Хватал сына за плечи, кружил, обнимал.
— Ты где сейчас?
— А тут места все знакомые.
Дед повел рукой, и сын увидел старый его дом. Но как преобразился, как изменился он. Он сиял такой красотой и любовью, казалось, он пронизан внутренним светом, отдери кусок ветхого наличника и оттуда грянет дивный свет.
— Это ты что же? И здесь в своем доме жить будешь? — спросил он повеселевшего отца.
— Так это же рай, дом-то мой. Я иного при жизни не желал, и по смерти вот мне, видишь, удружили. За огородом только новый сосед — пещерка, там монашек живет, смешной парень, веселый.
— Интересно, у меня тут зубы совсем не болят. А высотки у вас тут есть?
Дед помрачнел:
— Дурак ты еще или это наркоз через тебя говорит. Здесь много чего есть, о чем и язык не повернется сказать. Другое дело, что ты сможешь принести сюда, что ты при жизни сделаешь раем. Если ты там рая не найдешь, то, как ты здесь его найдешь? Давай. Он привычно перекрестил сына:
— Бога люби, людей уважай, себя не теряй.
Когда проснулся после наркоза, голова трещала, во рту был вкус крови, а рядом с креслом на железной тарелке лежали зубы. Чужие и глупые зубы, которые не захотели быть в живом теле.
Через неделю он смотрел, как сносят дом деда. В клубах пыли скрежете металла он не искал жалости в сердце своем, он знал, что дед, как улитка, утащил его на себе в рай. Он потрогал языком распухшие еще десна и пошел смотреть на свой дом новыми глазами.

фотограф сергей скляров, портреты

отсюда (via photo_polygon)





Вот этого человека я знаю, это Колосов Георгий Мстиславович, фотограф: