христианство как религия прямого действия

Речь идет не просто о какой-то диалектической процедуре, а о чем-то ином. Необходимо очищение, καθαρσιζ, надо отбросить все нечистое и даже все чистое; затем надо достигнуть высочайших вершин святости, оставив позади себя все Божественные озарения, все небесные звуки и слова. Только тогда проникаешь в тот мрак, в котором пребывает Тот, Кто за пределом всяческого.

Этот путь восхождения, на котором мы постепенно освобождаемся от власти всего, что доступно познанию, Дионисий сравнивает с восхождением Моисея на гору Синай для встречи с Богом. Моисей начинает с очищения, затем он отделяет себя от нечистых; он слышит «звук труб весьма сильный, видит множество огней, бесчисленные лучи которых распространяют яркий блеск; затем, отделившись от толпы, он достигает с избранными священниками вершины Божественного восхождения. Однако и на этом уровне он еще не в общении с Богом, он не созерцает Его, ибо видит не Бога, а только то место, где Он пребывает. Мне кажется, это означает, что в порядке видимого и в порядке умопостижимого самое Божественное и высочайшее является одним только предположительным основанием свойств, действительно подобающих Тому, Кто абсолютно трансцендентен; оно лишь возвещает о присутствии Того, Кто совершенно не может быть объят умом, Кто пребывает превыше умопостижимых вершин святейших мест Своего пребывания.

И только тогда, перейдя за пределы мира видимых и видящих (των ορωμενων και των ορωντων), Моисей проникает в истинно-мистический мрак неведения; только там он заставляет умолкнуть в себе всякое положительное знание; только там он всецело освобождается от всякого чувства и всякого видения, ибо он всецело принадлежит Тому, Кто за пределами всего, ибо он не принадлежит больше ни себе и ни чему-либо чуждому, ибо, соединившись тем, что в нем лучшего, с Тем, Кто не подлежит никакому познанию, он отказывается от всякого положительного знания и благодаря незнанию познает превыше ума познающего (καιτψ, μεδεν γινωσκειν, υπέρ νουν γινω-σκωγ)».

Таким образом нам становится ясно, что апофатический путь или мистическое богословие (ибо таково заглавие сочинения, посвященного методу отрицания) имеет объектом Бога абсолютно непознаваемого. Было бы даже неточным сказать, что оно имеет Бога объектом: конец приведенного нами текста показывает, что, достигнув предельных вершин познаваемого, надо освободиться как от видящего, так и от видимого, то есть как от субъекта, так и от объекта нашего восприятия. Бог уже не представляется объектом, ибо здесь речь идет не о познании, а о соединении. Итак, отрицательное богословие есть путь к мистическому соединению с Богом, природа Которого остается для нас непознаваемой. — В. Н. Лосский. Очерк мистического богословия восточной Церкви

Не перцепция — а прямое действие: присоединиться и остаться. Когда мы говорим о личном Абсолюте монотеизма, это не означает наличия у Него чувственно воспринимаемого внешнего интерфейса, persona.

Песня о практическом богосозерцании (mp3, 2 мегабайта)

Известно, что в старину слово persona означало маску античного актёра (популярная этимология выводит это слово из «per sona» — «звучащий через» — имеется в виду маска со специальным резонатором; но скорее это всё-таки от этрусского phersu — просто «маска»). Конечно, маска видна только снаружи, но когда мы внутри — маска, конечно, для нас исчезает. Изнутри видно нечто иное. Если «безличность» это отсутствие масок — то да, Он безличен.

календарное

yanah:

Весёлая больная девочка шести лет всю службу промычала, очень красивая, похожая скользкой косынкой на мать. Весёлая плакала от радости, что не могла сказать в ту раковину, куда говорящие могут позволить себе молчать, или должны молчать ртом в пол, или тупо из соседнего рта воду выбрали, потому что тут у нас вообще-то не резиново. Плачет не тонет, скачет не горит. Поверх джинсов мать повязала весёлой платок. Вроде юбка, а вроде надпись на рыбьем языке: «тебе легко говорить». Шестилетку заворожило плиссе моей юбки, она его гладила, мать её дёргала, девочка стонала. Вдруг сунула язык в пластиковый стаканчик с освящённым мёдом. Язык у девочки очень длинный, достаёт до уровня мёда.

белый камень

«и дам ему белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает» (Откр. 2, 17) — возможно, могильная плита, на которой всякий воскресший читает о себе метрические сведения, стоя снаружи

спокойно, это шутка.
( + )