olegpaschenko | пишет м. завалов

Безумие Креста

Снова напомню: насколько были скандальными и шокирующими слова о распятом Мессии в первом веке. За 20 веков мы к этому привыкли, и слово «распятие» вызывает ассоциации с красивыми иконами и полотнами.

Скажем, где-нибудь в Риме или Коринфе какой-нибудь язычник встречает христианина, который уверяет, что нашел подлинного Царя и Господина мира.

— И какой же он? — спрашивает язычник.
— Это Иисус из Назарета — есть такая деревушка в далекой варварской стране, Он возвещал справедливое Царствование Бога, был схвачен, распят и…
— Ой, спасибо, дослушаю как-нибудь в другой раз, — говорит смущенный язычник и быстро убегает, думая: «Это же полные психи! Надо ж — верить в такой вздор!»

(Для язычника и продолжение истории — воскресение — полная нелепость).

О кресте не говорили в приличном обществе, как за обедом не говорят об анатомическом театре. Вокруг него была аура ужаса, опасности и позора. Какой бы аналог придумать для сегодня? «Я встретил великого учителя. Он бомж, приехал из Азербайджана, а потом его арестовали, побили, посадили, пытали и как террориста приговорили к…» Это нечто грязное, заразное и опасное, от чего нормальному человеку хочется держаться подальше как от чумы.

Марк это понимает, рассказывая свою историю о воцарении странного Царя.

Павел это понимает (мы проходили в 1 Коринфянам): мы же проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для язычников безумие…

Хуже того: крест не только средство искупления, но для Марка гораздо более путь (Путь) для всех учеников. Что также прекрасно прокомментировал своей жизнью Павел.