про стихи

[olegpaschenko]

Мы, почти все люди, в повседневности нашей пользуемся черным наречием падшего мира (особенно, конечно, сильно поврежден язык, на котором говорят менты, маркетологи и мертвецы). Дело, конечно, не в низости лексики и не в обсценной фактуре — а в каше во рту говорящего, в отсутствии слуха, в глупости и бездарности говорения.

Когда же речь ритмически и фонетически упорядочивается, структурно и семантически обогащается, живеет — тем самым наш язык начинает возвращаться в богозданное, неискаженное состояние.

Это не самоуслаждение, а, наоборот, аскеза. Как некто напрягает свой нравственный орган, чтобы не мстить но простить, или ограничивает свой рацион акридами и диким медом, — так и поэзия есть сознательный отказ от привычного и общепринятого говорения на червивом языке Мордора.

На одном из диалектов которого написан в том числе и этот текст.