филиппов пост

[olegpaschenko]

Наверное, имею моральное право сказать только вот что. И те, кто «пойдёт», и те, кто «не пойдёт», и те, кто с уважением и кротостью относится к решению других, и те, кто решивших иначе злобно или язвительно порицает — смотрите, все озабочены главными последними вещами, а не обычной ерундой, все терзаются выбором, никто не доволен собой, и всем страшно. Жизнь жительствует, то есть, и её интенсивность необыкновенно высока (по модулю, во всяком случае, не говорю сейчас о плюсе или минусе, про «эгрегор» и «чувство собственного достоинства» и т. д.). Внезапно — где привычные цинизм, теплохладность, самодовольство и «нравственный релятивизм»? Всё это как-то повыжгло. Соцсети ещё на той неделе состояли из бесконечных триад «ютюб-бггшенька-лайк», нытья, подкальсонных лытдыбров и многодневных боёв между дистанционно управляемыми бойцовыми интеллектуальными конструкциями — а теперь тут пещь огненная. О себе: впервые за многие месяцы глухое презрение, осуждение и раздражение, направленные на большинство окружающих, сменились во мне приязнью (оказывается, мой круг общения и лента состоят из живых, симпатичных люди, которые нравственно лучше меня — ну надо же, вот сюрприз), теперь перед всеми стыдно, и, конечно, тревожно. В смысле, соблюди нас всех от всякаго злаго обстояния.

Моя жена вчера сказала: «после Освенцима действительно нельзя писать стихи — ну, если только это не стихи про Освенцим». Ну вот сейчас, по её же наблюдению, слова, кажется, приобретают (в известном смысле, в определённой степени и т. п.) утраченное наполнение и некоторый вес. В острый момент. Некоторые даже перестали бояться пафоса, почти никто не употребляет луркомемов — что такое вдруг случилось? постмодерн что ли закончился? Л. Рубинштейн в фейсбуке придумал смешное слово «перепостмодернизм», однако есть и другие ощущения. Ну и этосамое, простите, если невпопад, если опять кажусь высокомерным или кого-то обидел этим текстом или каким-то ещё.

Upd. Ещё раз: тут речь исключительно о людях и о наблюдающихся в них переменах (вернее, даже о моём частном сантименте по их поводу). «Революция» — гнилое говно, а «революция в крови» — неминуемый сепсис.